Памяти павших...
May. 9th, 2010 04:00 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
С детства я знал, что у моего отца был брат, и я назван в честь его имени - Сергей.
Я мало что о нем знал - и вовсе не потому что, не хотел знать, а потому что с детства чувствовал, что все мои вопросы о нем причиняют СТРАШНУЮ боль - и отцу, и бабушке, Антонине Михайловне Блиновой, и моей тете Валентине, - всем, кто знал и помнил его живым.
Много позже - и совсем случайно - мне удалось стать обладателем небольшого узелка, где хранились его письма - с 1942 по февраль 1944 г. Он стал танкистом, и - как узнал в начале 70-х мой отец, Владимир Александрович Кузнецов, - сгорел во время боев в Прикарпатье.
Вечная память...







Лучшее стихотворение о войне, Твардовского:
Я знаю, никакой моей вины
В том, что другие не пришли с войны,
В том, что они - кто старше, кто моложе -
Остались там, и не о том же речь,
Что я их мог, но не сумел сберечь,-
Речь не о том, но все же, все же, все же...
Так вот: "речь не о том", но если мы с ним встретимся - а мы с ним обязательно встретимся - что я должен буду ему сказать - отсюда, из 21 века?
Что - что?
Что это было надо?
Что этот немецкий снаряд, разорвавший бронированную плоть его Т-34, что он - был прав? Или что он, отдавший свою жизнь, свой вздох, свой стон - был, нет, не прав?
Или - что?
Где - это лекало, где этот визир, по которому я могу сверить жизнь свою ?
А его?
А всех нас?
Я мало что о нем знал - и вовсе не потому что, не хотел знать, а потому что с детства чувствовал, что все мои вопросы о нем причиняют СТРАШНУЮ боль - и отцу, и бабушке, Антонине Михайловне Блиновой, и моей тете Валентине, - всем, кто знал и помнил его живым.
Много позже - и совсем случайно - мне удалось стать обладателем небольшого узелка, где хранились его письма - с 1942 по февраль 1944 г. Он стал танкистом, и - как узнал в начале 70-х мой отец, Владимир Александрович Кузнецов, - сгорел во время боев в Прикарпатье.
Вечная память...
Лучшее стихотворение о войне, Твардовского:
Я знаю, никакой моей вины
В том, что другие не пришли с войны,
В том, что они - кто старше, кто моложе -
Остались там, и не о том же речь,
Что я их мог, но не сумел сберечь,-
Речь не о том, но все же, все же, все же...
Так вот: "речь не о том", но если мы с ним встретимся - а мы с ним обязательно встретимся - что я должен буду ему сказать - отсюда, из 21 века?
Что - что?
Что это было надо?
Что этот немецкий снаряд, разорвавший бронированную плоть его Т-34, что он - был прав? Или что он, отдавший свою жизнь, свой вздох, свой стон - был, нет, не прав?
Или - что?
Где - это лекало, где этот визир, по которому я могу сверить жизнь свою ?
А его?
А всех нас?